Важной предпосылкой готовности СССР к "большому экономическому скачку" в 1930-е гг. служила далео не совершенная, но сравнительно широко раветвленная система политического и культурного воздействия на население, фундамент которой был заложен в 1920-е гг. Эта система позволила нисповергнуть прежние образцы "буржуазной" морали, сломать религиозно-культурные традиции и создать базу для воспитания "нового человека". Чрезвычайно существенный инструмент для достижения данной цели представляла собой общеобразовательная школа, в том числе национальная. Ключевыми фигурами "советизации" национальной школы являлись учтеля, которым по планам Москвы надлежало побороть влияние не только церкви, сельской общины, но и семьи, противившихся советизации молодого поколения. Однако процесс советизации "нового" и обновления "старого" преподавательского состава сталкивался с немалыми трудностями и шел очень медленно. Поскольку основным критерием подбора "новых" учительских кадров служила не профессинальная пригодность, а лояльность советскому режиму, поиск возможных кандидатов в немецких селениях происходил с чрезвычайным трудом. Численность новых кадров росла крайне медленно, а переподготовка "старых" учителей шла черепашьими темпами. На конец 1920-х гг. почти 80% немецких учителей имели опыт работы в "старой" школе и до революции зачастую одновременно исполняли роль церковных служек и проповедников. Ожидать от таких учителей полной лояльности советсткому режиму и осуществления политического воспитания в школе не приходилось, учитывая слабый партийный и комсомольский актив в немецких селениях. В целом советизация немецких образовательных учреждений к началу 1930-х гг. была далека от завершения. Ставка, сделанная на национальные рычаги, вынудила власти идти по пути использования немецких кадров и длительного процесса создания просоветски настроенной немецкой интеллигенции. Нехватка высококвалифицированных и лояльных учителей из числа немцев чрезвычайно затрудняла организацию в национальных школах и других учебных заведениях обучения на родном языке в духе советской педагогики.
An important prerequisite for the USSR's readiness for a “great economic leap” in the 1930s was a far from perfect, but relatively widespread system of political and cultural influence on the population, the foundation of which was laid in the 1920s. This system made it possible to overthrow the previous models of “bourgeois” morality, break down religious and cultural traditions and create a basis for the education of a “new man”. Сomprehensive school, including the national one, was an extremely important tool for this goal achievement. The key figures of the “sovietization” of the national school were the teachers, who, according to Moscow's plans, had to overcome the influence not only of the church, rural community, but also of the family, who opposed the sovietization of the younger generation. However, the process of sovietization of the “new” and the renewal of the “old” teaching staff faced considerable difficulties and proceeded very slowly. Since the main criterion for the selection of “new” teachers was not their professional aptitude, but loyalty to the Soviet regime, the search for possible candidates in German villages was extremely difficult. The number of new stuff grew too slowly, and the retraining of the “old” teachers proceeded at a snail's pace. At the end of the 1920s nearly 80% of German teachers had experience of work in the “old” school and before the revolution they often simultaneously played the role of church ministers and preachers. It was not possible to expect from such teachers complete loyalty to the Soviet regime and implementation of political education at school, accounting the weak party and Komsomol activists in German villages. In general, the sovietization of German educational institutions was far from complete by the early 1930s. The stake placed on national levers forced the authorities to follow the path of using German personnel and the long process of creating a pro-Soviet German intelligentsia. The shortage of highly qualified and loyal German teachers made it extremely difficult to organize teaching in the native language in the spirit of “Soviet pedagogy” in national schools and other educational institutions.
Деннингхаус Виктор доктор исторических наук, профессор
Нордост-институт Гамбургского университета
Люнебург, Федеративная Республика Германия
[email protected]
1. Ленин В.И. Речь на I Всероссийском съезде учителейинтернационалистов, 5.06.1918 // Полн. собр. соч. – M.: Госполитиздат, 1963–1965. – Т. 36. – С. 420–421.
2. Письмо ЦК РКП(б) всем комитетам партии о работе среди работников просвещения, 18.09.1921 // КПСС в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК. – M.: Политиздат, 1983. – Т. 2. – С. 448–451.
3. Stricker Gerd: Ru?landdeutsches Bildungswesen. Von den Anf?ngen bis 1941 //Deutsche Geschichte im Osten Europas. Ru?land. Hg. v. Gerd Stricker. – Berlin: Siedler Verlag, 1997. – S. 420–481.
4. Государственный архив Российской Федерации (далее – везде ГАРФ). Ф. А–296. Оп. 1. Д. 111.
5. Российский государственный архив социально-политической истории (далее – везде РГАСПИ). Ф. 549. Оп. 4. Д. 40.
6. РГАСПИ. Ф. 529. Оп. 1. Д. 504.
7. Савин А. Борьба за будущее. Немецкие школы Сибири и политика советизации колоний в 1920-е гг. // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. – M.: Готика, 1996. – С. 406–421.
8. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 719.
9. ГАРФ. Ф. А–296. Оп. 1. Д. 293.
10. Кронгардт Г.К. Немцы в Кыргызстане. 1880–1990 гг. – Бишкек: Илим,1997.
11. РГАСПИ. Ф. 1–МО. Оп. 23. Д. 145.
12. ГАРФ. Ф. А–296. Оп. 1. Д. 111.
13. Красовицкая Т.Ю. Модернизация России. Национально-культурная политика 20-х гг. – M.: Ин-т рос. ист. РАН, 1998.
14. Long James W. From Privileged to Dispossessed. The Volga Germans, 1860–1917. – Lincoln, London: University of Nebraska Press, 1988.
15. РГАСПИ. Ф. 549. Оп. 4. Д. 257.
16. Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918–1941. Ч. 1. – Саратов: Саратов. ун-т, 1992.
17. Чеботарева В.Г. Наркомнац РСФСР: свет и тени национальной политики 1917–1924 гг. – M.: Обществ. акад. наук рос. немцев, 2003.
18. РГАСПИ. Ф. 549. Оп. 4. Д. 243.
19. Schleicher J. Die deutschen Schulen im multinationalen Kreis Slavgorod (1919–1924). // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. – 2000. –№ 10. – S. 133 146.
20. Hedeler Wladislaw – Andrej Savin: Die Deutschen in der UdSSR – eine «f?nfte Kolonne»? Die sowjetisch-deutschen Beziehungen Mitte der 1920er Jahre aus
der Sicht der OGPU // Internationale Wissenschaftliche Korrespondenz zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. – Bd. 42. 2006. – Heft 2–3. – S. 315–324.
21. Brandes Detlef – Andrej Savin: Die Sibiriendeutschen im Sowjetstaat 1919–1938. – Essen: Klartext Verlag, 2001.
22. Безносов А.И. Религиозная жизнь немецкого населения юга Украины и политика советской власти (1920–1928) // Немцы России и СССР: 1901–1941 гг. –M.: Готика, 2000. – С. 329–342.
23. Черказьянова И.В. Немецкая национальная школа в Сибири (XVIII в. –1938 г.). – M.: Обществ. акад. наук рос. немцев, 2000.
24. Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918–1941. Ч. 2. Саратов: Саратов. ун-т, 1994.
25. Немецкое население Северного Кавказа: социально-экономическая, политическая и религиозная жизнь (последняя четверть XVIII – середина XX в.): сб.док. / сост. Т.Н. Плохотнюк. – Ставрополь: СГУ, 2002.
26. Шрадер Т.А. Школьное образование в немецких колониях Ленинградской губернии в 20-х гг. // Немцы и развитие образования в России. – СПб., 1998. –С. 260–268.
27. Die Lehrerkurse in Moskau // Hammer und Pflug (Odessa). – № 16 v. 26.7.1924. –S. 3.
28. Zentrale Lehrerkurse // Der Landmann. – № 20 (153) v. 25.7.1926. – S. 6.
29. Зейналова С. Немецкие колонии в Азербайджане (1819–1941). – Баку: Араз, 2002.
30. Євтух В.Б. – Б.В. Чирко: Німці в Україні (1920-і – 1990-і роки). – Київ: Интел, 1994.
31. Из истории немцев Казахстана (1921–1975): сб. док. (архив президента Республики Казахстан) / сост. И.Н. Бухонова. – Алматы, M.: Готика, 1997.
32. РГАСПИ. Ф. 1–МО. Оп. 23. Д. 772.
33. ГАРФ. Ф. Р–1235. Оп. 119. Д. 39.
34. Зюсс В. Центральный немецкий педагогический техникум в Ленинграде // Немцы в России. Петербургские немцы. – СПб., 1999. – С. 452–474.
35. Das Deutsche Zentraltechnikum in Leningrad // Zur Neuen Schule. 1926. H. 5/6. S. 5–8.
36. ГАРФ. Ф. А–296. Оп. 1. Д. 273.
37. Aufnahmebedingungen f?r das h?here deutsche P?dagogische Zentraltechnikum in Moskau 1925 // Hammer und Pflug (Odessa). – № 67 v. 25.7.1925. – S. 3.
38. Гартвиг Б. Классовая дискриминация в системе образования АССР НП и ее последствия // Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие (1871–1941). – М.: Готика 2002. – С. 329–338.
39. РГАСПИ. Ф. 1–МО. Оп. 23. Д. 569.
40. РГАСПИ. Ф. М–1. Оп. 23. Д. 720.
41. Ерина Е.М. – А.Н. Штукерт: Средние специальные педагогические учебные заведения Немецкой автономии на Волге // Сообщ. Энгел. краевед. музея. Вып. 5. – Саратов: ЭКМ, 1997. – С. 74–85.
42. Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. Ч. 1. – Топчиха, 1995.
43. Национальная политика ВКП(б) в цифрах. – M.: Изд-во Коммунист. акад.,1930.
44. Карнеев И. О национальных кадрах культурного строительства // Национально-культурное строительство за 15 лет. – M.; Л., 1933. – С. 115–152.
45. Вашкау Н. Немецкая национальная школа в Поволжье в 20–30-е гг. XX в. //Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. – M.: Междунар. союз немец. культуры, 1995. – С. 329–335.
46. Ерина Е.М. К истории Немецкого государственного педагогического института // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. – M.: Междунар. союз немец. культуры, 1995. – С. 336–345.
47. ГАРФ. Ф. А–296. Оп. 1. Д. 217.
48. ГАРФ. Ф. Р–3316. Оп. 23. Д. 1324.
49. ГАНО. Ф. П–2. Оп. 1. Д. 3996.
50. ГАРФ. Ф. Р–3316. Оп. 42. Д. 95.
51. РГАСПИ. Ф. 1–МО. Оп. 23. Д. 841.
52. Из истории оренбургских немцев: сб. док. (1817–1974) / отв. ред.В.В. Амелин. – Оренбург; M.: Готика, 2000.