Введение. Русский символизм - многогранный и противоречивый феномен эпохи Серебряного века. Исследователи этого периода русской культуры называют творчество его представителей мистериальным. Многие символисты считали осуществление мистерии первоочередной задачей искусства. Однако понимание мистерии на рубеже XIX и XX веков было неоднозначным. Энциклопедическая трактовка мистерии определяет данное понятие и как разновидность античного священнодействия, и как жанр средневекового религиозного театра. Русские символисты использовали это понятие в своей специфической интерпретации. Статья показывает основные этапы трансформации понятия мистерии от Античности и Средневековья до эпохи русского модернизма, а также анализирует понимание мистерии творческими представителями Серебряного века. Содержание. В эпоху Античности понятием «мистерия» обозначались массовые празднества в честь одного или нескольких богов, почитаемых в той или иной местности, а также ритуалы посвящения в тайные знания. В средневековый период в Европе название мистерии получили театральные постановки религиозной тематики. Появление этого жанра уличного театра непосредственно связано с рецепциями из христианской литургии. На рубеже XIX и XX веков в творческих кругах России доминирует идея обратить искусство в религиозные формы. Мистерия стала объектом обсуждений и горячих споров в кружках и на страницах литературных журналов. Будущее превращение искусства в теургию подробно описал в своих трудах философ В. С. Соловьев. Его идеи развил и дополнил своими исследованиями дионисийства признанный теоретик русского символизма Вяч. Иванов. Данная концепция основывалась на идеях «синтеза искусств», «соборности» и «богочеловечества». Вместе с тем, многие деятели искусства того времени просто отдавали дань моде и спекулировали на использовании слова «мистерия» в заголовках своих произведений. Такое положение дел критиковал в своих работах А. Белый, по праву считающийся одной из ключевых фигур эпохи русского символизма. Однако его критика распространялась не только на использование слова «мистерия», но и на сами идеи превращения искусства в теургию. Единственным, кто максимально приблизился к реальному воплощению в жизнь мировой мистерии, был композитор А. Н. Скрябин. Несмотря на то что его замысел остался нереализованным, Скрябин детально проработал грандиозный проект всеобщей дематериализации, воссоединения человечества с Богом и создания Нового мира. Воплощению этой идеи А. Н. Скрябин посвятил последние годы своей недолгой, но яркой творческой жизни. Желание осуществить идею теургии было попыткой вернуть искусство в мифоритуальную оболочку, из которой искусство изначально выделилось, отбросив религиозную составляющую. Выводы. В эпоху русского символизма была предпринята попытка объединить античное и средневековое понимание мистерии с доминирующими философско-религиозными идеями своего времени. Намерения превратить искусство в теургию, поэтов и художников в пророков, вернуть искусству утерянную религиозную составляющую - стали базовыми установками ряда творческих деятелей рубежа XIX и XX веков. Как показывает данное исследование, феномен мистерии является сложным и многоплановым, не поддающимся однозначной трактовке, меняющим свои формы в историческом контексте и требующим дальнейшего подробного изучения.
Introduction. Russian symbolism is a multifaceted and contradictory phenomenon of the Silver Age era. Researchers of this period of Russian culture call the creativity of its representatives mystical. Many symbolists considered the realization of the Mystery to be the primary task of art. However, the understanding of the Mystery at the turn of the 19 and 20 centuries was ambiguous. The encyclopedic interpretation of the Mystery defines this concept both as a kind of ancient sacrament and as a genre of medieval religious theater. Russian symbolists used this concept in their own specific interpretation. The article shows the main stages of the transformation of the concept of Mystery from antiquity and the Middle Ages to the era of Russian modernism, and also analyzes the understanding of Mystery by creative representatives of the Silver Age.
Content. In the era of antiquity, the concept of the Mystery was denoted by mass celebrations in honor of one or more gods revered in a particular area, as well as initiation rituals into secret knowledge. In the medieval period in Europe, the name of the Mystery was given to theatrical productions of religious themes. The emergence of this genre of street theater is directly related to the receptions from the Christian liturgy.
At the turn of the 19 and 20 centuries, the idea of converting art into religious forms began to dominate in the creative circles of Russia. The mystery became the object of discussions and heated debates in circles and on the pages of literary magazines. The future transformation of art into theurgy was described in detail in his writings by the philosopher V. S. Solov’yov. His ideas were developed and supplemented by the recognized theorist of Russian symbolism Vyach. Ivanov with his studies of Dionysianism. This concept was based on the ideas of “synthesis of arts”, “conciliarity” [sobornost'] and “God-manhood” [Bogochelovechestvo]. At the same time, many artists simply paid tribute to fashion and speculated on the use of the word Mystery in the titles of their works. This state of affairs was criticized in his works by A. Belyj, who is rightfully considered one of the key figures of the Russian symbolism era. However, his criticism extended not only to the use of the word Mystery, but also to the very ideas of turning art into theurgy.
also to the very ideas of turning art into theurgy. The only one who came as close as possible to the real embodiment of the world Mystery was the composer A. N. Scryabin. Despite the fact that his plan remained unfulfilled, Scryabin worked out in detail a grandiose project of universal dematerialization, the reunification of humanity with God and the creation of a New world. A. N. Scryabin devoted the last years of his short but bright creative life to the embodiment of this idea. The desire to realize the idea of theurgy was an attempt to return art to the mythological shell from which art originally stood out, discarding the religious component.
Conclusions. In the Russian symbolism era, it was made an attempt to combine the ancient and medieval understanding of the Mystery with the dominant philosophical and religious ideas. Intentions to turn art into theurgy, poets and artists into prophets, to return the lost religious component for art – became the basic attitudes of a number of creative figures of the turn of the 19 and 20 centuries. As this study shows, the phenomenon of the Mystery is complex and multifaceted, not amenable to unambiguous interpretation, changing its forms in a historical context and requiring further detailed study.
Фоминенко Юрий Анатольевич-
Ленинградский государственный университет имени А. С. Пушкина
Санкт-Петербург, Российская Федерация
fominenko1@mail.ru
1. Белый А. Искусство и Мистерия // Белый А. Собрание сочинений: в 14 томах. Т. 8. – М.: Республика, 2012. – С. 242–244.
2. Бердяев Н. А. Смысл творчества. – М.: Правда, 1989. – 608 с.
3. Бычков В. В. Русская теургическая эстетика. – М.: Ладомир, 2007. – 743 с.
4. Варакина Г. В. Между Дионисом и Аполлоном: Очерки о русской культуре «серебряного века». – Рязань: Российский институт культурологии, 2007. – 261 с.
5. Зелинский Ф. Ф. Эллинская религия. – Мн.: Экономпресс, 2003. – 330 с.
6. Иванов Вяч. И. Взгляд Скрябина на искусство // Иванов Вяч. И. Собрание сочинений в 4 томах. Т. 3. – Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1979. – С. 172–189.
7. Иванов Вяч. И. Дионис и прадионисийство. – СПб.: Алетейя, 1994. – 350 с.
8. Иванов Вяч. И. Заветы символизма // Иванов В. И. Собрание сочинений: в 4 томах. Т. 2. – Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1974. – С. 588–603.
9. Иванов В. И. Чурлянис и проблема синтеза искусств // Собрание сочинений: в 4 томах. Т. 3. – Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1979. – С. 147–171.
10. Исупов К. Г. Мистерия // Universum: Вестник Герценовского университета. – СПб.: РГПУ им. Герцена, 2009. – № 3. – С. 244–247.
11. Колязин В. Ф. От мистерии к карнавалу: Театральность немецкой религиозной и площадной сцены раннего и позднего средневековья. – М.: Наука, 2002. – 208 с.
12. Лауэнштайн Д. Элевсинские мистерии. – М.: Энигма, 1996. – 368 с.
13. Лобанова М. Н. Теософ – теург – мистик – маг: Александр Скрябин и его время. – М.: Петроглиф, 2012. – 368 с.
14. Лосев А. Ф. Мировоззрение Скрябина // Лосев А. Ф. Страсть к диалектике: Литературные размышления философа. – М.: Советский писатель, 1990. – С. 256–301.
15. Нильссон М. Греческая народная религия. – СПб.: Алетейя, 1998. – 246 с.
16. Полонский В. В. Мистерия и трагедия // Полонский В. В. Мифопоэтика и динамика жанра в русской литературе конца XIX начала XX века. – М.: Наука, 2008. – С. 82–91.
17. Сабанеев Л. Л. Воспоминания о Скрябине. – М.: Классика-XXI, 2000. – 391 с.
18. Смирнов М. Ю. Магия, религия и мифологическое сознание // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре / сост. М. М. Шахнович. – СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Философского общества, 2001. – С. 66–68.
19. Соловьев В. С. Три речи в память Достоевского // Соловьев В. С. Философия искусства и литературная критика. – М.: Искусство, 1991. – С. 227–259.
20. Соловьев В. С. Философские начала цельного знания // Соловьев В. С. Полное собрание сочинений и писем в 20 томах. Т. 2. – М.: Наука, 2000. – С. 185–308.
21. Торчинов Е. А. Религии мира: Опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. – СПб.: Азбука-классика, 2007. – 544 с.
22. Федотов О. И. Мистерия // Знание. Понимание. Умение. – М.: Московский институт открытого образования, 2012. – № 4. – С. 326–327.
23. Шлецер Б. Ф. Записка о Предварительном Действии // Русские пропилеи: Материалы по истории русской мысли и литературы. – Т. 6. – M.: М. и С. Сабашниковы, 1919. – С. 99–119.
24. Элиаде М. Словарь религий, обрядов и верований. – СПб.: Университетская книга, 1997. – 415 с.