The Shooting Party represents one of the most interesting texts in Chekhov's early oeuvre in terms of structure and genre. On the one hand, this work is constructed in accordance with the formula of the criminal novel genre popular in 19th -century Russia, but on the other hand, the peculiarities of its narrative (the framework composition, the unity of the narrator and the criminal hero, which is revealed at the end, the absence of punishment for the guilty) make it impossible to give an unequivocal assessment of the status of this work. Despite the fact that Russian criminal prose of the late 19th century included a wide variety of works in terms of plot and construction and was generally open to authorial experimentation, its belonging to the field of popular literature created the need to leave the reader with a sense of calm and satisfaction after reading it. In the case of The Shooting Party, however, the reader, inevitably identified with the primary narrator, is likely to experience a difficult experience. This article offers an attempt to answer the question of what structural features of Chekhov's text account for such an effect.
«Драма на охоте» представляет собой один из самых интересных с точки зрения структуры и жанра текстов в раннем творчестве Чехова. С одной стороны, это произведение построено в соответствии с формулой популярного в России XIX века жанра уголовного романа, но, с другой стороны, особенности его повествования (рамочная композиция, единство рассказчика и героя-преступника, вскрывающееся в конце, отсутствие наказания виновного) приводят к тому, что невозможно дать однозначную оценку статусу этого произведения. Несмотря на то, что русская уголовная проза конца XIX века включала в себя самые разные по сюжету и построению произведения и в целом была открыта для авторского эксперимента, ее принадлежность к полю популярной литературы создавала необходимость оставить у читателя чувство спокойствия и удовлетворения после прочтения. Однако в случае с «Драмой на охоте» читатель, неизбежно отождествляющийся с первичным нарратором, скорее всего, испытает тяжелое переживание. В данной статье предлагается попытка ответить на вопрос, какие структурные особенности чеховского текста обусловливают такой эффект.
Оверина Ксения Сергеевнакандидат филологических наук
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербург, Российская Федерация
Российская Федерация
1. Bahanek, S. N. (2005) «Drama na ohote» A. P. Chekhova: sledovatel' v poiskah ponimaniya [Chekhov’s “The Shooting Party”: an investigator in search of understanding] Hudozhestvennaya literatura, kritika i publicistika v sisteme duhovnoj kul'tury. Vyp. 6 [Literature, criticism, and journalism in the system of spiritual culture. Pt. 6]. Tyumen. Tyumen State University Publ. Pp. 49–53. (In Russian).
2. Vukolov, L. I. (1974) Chekhov i gazetnyj roman («Drama na ohote») [Chekhov and feuilleton (“The Shooting Party”)] V tvorcheskoj laboratorii Chekhova [In Chekhov's creative laboratory]. Moscow: Gorky Institute of World Literature; AS of the USSR Publ. Pp. 208–217. (In Russian).
3. Kudinova, E. P. (1989) «Shvedskaya spichka» A. P. Chekhova kak parodiya na strukturu detektivnogo zhanra [Chekhov's “The Swedish Match” as a parody of the structure of the detective genre] Celostnoe izuchenie hudozhestvennogo proizvedeniya v vuze i shkole [A holistic study of a work of fiction in high school and college]. Saratov: SGPI Publ. Pp. 65–69. (In Russian).
4. Ohotina, G. (1959) Literaturnye parodii A. P. Chekhova [Literary parodies of A. P. Chekhov] Don – Don. No 11. Pp. 150–154. (In Russian).
5. Reitblat, A. I. (2009) Ot Bovy k Bal'montu i drugie raboty po istoricheskoj sociologii russkoj literatury [From Bova to Balmont and other works on the historical sociology of Russian literature]. Moscow: NLO Publ. (In Russian).
6. Rozov, A. V. (1997) «Drama na ohote» i «kontekst detektiva» 80-h godov XIX veka [“The Shooting Party” and the “detective context” of the 1980s] Hudozhestvennaya literatura, kritika i publicistika v sisteme duhovnoj kul'tury. Vyp. 3 [Literature, criticism, and journalism in the system of spiritual culture. Pt. 3]. Tyumen: Tyumen State University Publ. Pp. 36–38.
7. Chekhov, A. P. (1975) Polnoe sobranie sochinenij i pisem. V 30 t. Sochineniya. V 18 t. [Complete Works and Letters. In 30 vols. Works. In 18 vols.]. Moscow: Nauka Publ. T. 3 [Vol. 3]. (In Russian).
8. Shklyarevskij, A. A. (1992) Rasskaz sudebnogo sledovatelya [Investigating Magistrate’s Story] Russkij ugolovnyj roman [Russian criminal fiction]. Moscow: IRDASH; H.G.S. Publ. Pp. 30–77. (In Russian).
9. Shklyarevskij, A. A. (1872) Povesti i rasskazy [Stories and Tales]. Moscow: Bakhmetiev Publ. (In Russian).
10. Brooks, J. (1985) When Russia learned to read. Literacy and Popular Literature, 1861–1917. New Jersey: Princeton University Press.
11. Cawelti, J. G. (1976) Adventure, Mystery and Romance: Formula Stories as Art and Popular Culture. Chicago: The University of Chicago Press.
12. Chekhov, A. (2004) The Shooting Party. Trans. by Ronald Wilks. London: Penguin UK.